Проклятое наследство - Страница 16

К оглавлению

— Ну и прекрасно! А когда это произошло?

— Вчера или позавчера, потому что в воскресенье еще были, а сегодня уже нет.

— В милицию ты сообщил?

Лелик перепугался так, что стал заикаться.

— В мили... в милицию? Да ты что? Ведь это же доллары!

Тут я уже перестала сдерживаться, позабыв о своем хорошем воспитании.

— Ну и что с того, что доллары, кретин ты этакий! Ведь они же у тебя законные!

Лелик вытаращил голубые глазки и принялся молоть какую-то чушь. Миллион раз объясняла я этому недоделанному, что его доллары совершенно легальные, что он заработал их за границей честным трудом, что на родину привез с соблюдением всех правил — вписал в таможенную декларацию, предъявил на границе, уплатил налог. Более легальных долларов вообще не может быть! И все мои объяснения пошли псу под хвост: до Лелика ничегошеньки не доходило. Вот и сейчас он попеременно то заламывал руки, то драл бороду в приступе отчаяния.

Наконец он выговорил:

— Но ведь я... Но ведь я же работал в ФРГ!

— Шпионом?

— Да нет, ты что? Шпионом я не умею.

Что правда, то правда. Из него такой же шпион, как танцор из паралитика.

— Я не работал шпионом, ты же знаешь, я работал в учреждении.

— Знаю, в международном научно-исследовательском строительном институте. И не только я знаю, это и в твоем паспорте записано, и все, кому положено, знают.

— Так почему же шпионом? — спросил он с миной смертельно озадаченного барана.

— Вот и подумай сам, — уклонилась я от ответа на поставленный бараном вопрос. — У тебя бьшо легально нажитое имущество. Его похитили. Значит, надо немедленно сообщить в милицию!

— Ну да, а они станут спрашивать, откуда у меня доллары...

— ...а ты им скажешь! И даже докажешь на бумаге!

— Ну да, а у меня были еще доллары коллеги... Прицепятся, что я их незаконно привез.

— Нашими таможенными правилами не возбраняется привозить в страну валюту. Вывозить воспрещается, а не ввозить. Ты их в декларацию вписал, когда ввозил?

— Вписал. Но вписал все вместе, как свои...

— Попробовал бы вписать как чужие! То, что ввозишь, — твое, и кому какое дело до этого? Каждому понятно, что нижнюю юбку ты везешь не себе, а мамочке, но ты же не пишешь, что она чужая? Главное, доллары ты провез легально и приобрел их законно.

— А вот недавно я часть продал...

— А ты не говори об этом, просто потерял, и все тут. Тебе сразу поверят, не сомневайся! Перестань ломаться и звони в милицию!

— А что это даст?

— Не знаю, может, у них уже не первый случай кражи со взломом.

— Взлома не было, просто отперли дверь, наверное отмычкой... И вошли в квартиру.

— А хоть бы и на слоне въехали! Какое это имеет значение? Главное — милиция отыщет вора, а ты получишь свое добро.

Мы оба немного успокоились. Лелик перестал рвать на себе волосы, а я заинтересовалась подробностями случившегося.

— Где ты их держал?

— В конверте, знаешь, есть такие небольшие конверты, то есть я держал их в двух конвертах, в одном были мои, а в другом — его...

— А конверты где лежали?

— Они не лежали, они стояли. На книжной полке, за книгами.

— У вас всегда кто-нибудь есть дома?

— Нет, мамочка работает и я тоже, вчера нас не было дома часа два, попеременно не было, то есть не так, попеременно мы были дома, а позавчера нас не было дольше. Я надеялся, ты что-нибудь придумаешь.

— Я и придумала — сообщи в милицию. Они знают, как искать, поговорят с людьми, может, кто и заметил что-нибудь. Жаль, тебя не убили, тогда бы они искали энергичнее, — добавила я безжалостно.

— Конечно, жаль, — грустно согласился Лелик. — Но меня не было дома.

— Послушай, а как ты узнал, что конвертов уже нет? Тебя будто кто толкнул, верно?

— Никто меня не толкал. Я сам вынул толстый словарь, за которым они стояли, и посмотрел туда, а за ним ничего нет. Должно быть, а нет. Тогда я заглянул за другие книги, может, они там, но и там не было. Мы с мамочкой перерыли всю квартиру. Мамочка очень расстроилась. Послушай, а может, ты могла бы... Может, ты бы могла... Ты, может быть, могла бы...

Я бы, может, и могла, да вовремя вспомнила, что имею дело с Леликом, и возможно, завтра же этот чертов конверт обнаружится в совершенно неожиданном месте, а я буду выглядеть дура дурой. Э нет, ничего я не могла бы!

— Лучше поезжай прямо сейчас в Главное управление милиции. Если окажется, что такими вещами занимаются районные отделения, тебя туда и направят, но не исключено, что три с половиной тысячи долларов покажутся им достаточно серьезной суммой и они сами займутся твоим делом. Перестань канючить и немедленно отправляйся!

Не прошло и двух часов, как ценой сверхчеловеческих усилий мне удалось убедить Лелика. Убедила я его в том, что он скрывает преступное деяние, а сокрытие преступного деяния является еще большим преступлением. Никакие другие идиотские аргументы не приходили мне в голову, а давно было известно, что рациональные доводы на Лелика не действуют. От моих доводов он одурел окончательно и подчинился.

Сразу же на следующий день мне позвонил некий капитан Ружевич из Главного управления милиции и попросил зайти к нему.

Этого следовало ожидать. Как только трепещущий Лелик отправился заявлять кому следует, я поняла, что сделала очередную глупость из любви к ближнему. Теперь я обязательно окажусь у милиции под подозрением и мне не избежать с ней непосредственного контакта. Доллары мог украсть лишь тот, кто знал об их существовании, а я знала. Более того, их еще не было, а я уже знала, что они будут! Может, в другое время визит в Главное управление милиции и доставил бы мне удовольствие, но сейчас я была очень занята своей повестью и мне было не до развлечений.