Проклятое наследство - Страница 17

В управление Лелик с присущим ему талантом попал в самое неподходящее время. Капитан Ружевич и его помощник поручик Петшак по уши закопались в на редкость гнусном деле — изматывающем все силы, безнадежно тянущемся как резина, с кошмарным количеством пьянчуг. Прямо скажем, милиции не привыкать общаться со злоупотребляющими алкоголем преступниками, жертвами и свидетелями, но на сей раз это было нечто невообразимое. И правонарушители, и дающие свидетельские показания — все как один давали показания, будучи в стельку, вдребезги пьяными. По страницам дела волнами перекатывались целые океаны спиртных напитков, от которых капитана с поручиком уже давно мутило. Несколько недель они кропотливо продирались сквозь дремучие, зловонные заросли пьяных бредней, на каждом шагу встречая белых мышек, чертиков, нетопырей и даже большую черную свинью, постоянно фигурирующую в показаниях главного свидетеля. Капитана эта свинья особенно угнетала.

И вот когда вконец замотанные капитан с поручиком в который уже раз констатировали, что их подопечные, протрезвев, несли еще более дикий вздор, чем в пьяном виде, им позвонили из бюро пропусков.

— Гражданин Кароль Рокош явился с заявлением о краже со взломом. Настаивает, что в его деле компетентно лишь наше управление. Похоже, нервничает.

Капитан уже открыл было рот, чтобы направить гражданина Рокоша в отделение милиции по месту жительства, как в голове его мелькнула мысль — а вдруг этот Рокош нормальный, непьющий гражданин? Так хотелось хоть ненадолго вырваться из алкогольного омута, позабыть о черной свинье. Изменив первоначальное намерение, он бросил в трубку:

— Хорошо, пришлите. — И, собрав разбросанные по столу материалы пьяного дела, сказал поручику:

— Пока спрячь это. Сделаем перерыв. Свинопаса придется допросить еще раз. Мне надо передохнуть.

— А что случилось? — поинтересовался поручик, с энтузиазмом запихивая папки в шкаф.

— Понятия не имею, какая-то кража со взломом.

— И сразу к нам? Районные уже мух не ловят.

— Радоваться надо, что к нам. Это стадо алкашей у меня уже в печенках сидит, мне даже начинает казаться, что и следователи были под мухой. Ну скажи, пожалуйста, зачем записывать такие вещи... Где оно? А, вот: «Свидетель не мог видеть квитанции, так как на ней сидела птичка с розовым оперением». Спятить можно!

— В той квартире была канарейка, — неосторожно заметил скрупулезный поручик. Капитан в ответ лишь с подозрением взглянул на него и постучал пальцем по лбу.

— Где же этот обворованный гражданин?

Заблудившийся в коридорах управления и чуть живой от страха Лелик нашел наконец нужную комнату. Войдя в нее, он увидел сидящего за столом лысоватого мужчину с добродушным выражением лица. Мужчина внимательно смотрел на Лелика, что, без всякого сомнения, сулило последнему нечто ужасное.

— Слушаю вас, — ободряюще сказал капитан, видя, что посетитель говорить не собирается, и очень удивился, услышав в ответ отчетливое громкое щелканье зубами.

Лелик переживал невообразимые муки, ибо природная робость изо всех сил сопротивлялась желанию вернуть утраченную валюту. Сообщению о краже никак не удавалось протиснуться сквозь сжатое страхом горло. Пытаясь что-то сказать и одновременно в зародыше задушить крамольную информацию, он только стонал и щелкал зубами, в панике прикидывая, не лучше ли бежать, пока не поздно. Нет, лучше не бежать, тогда уж точно посадят.

Прошло немало времени, прежде чем он, трясясь и заикаясь, решился изложить, с чем пришел. С трудом уловив суть заявления нервного посетителя и поняв, что речь идет о хищении крупной суммы долларов, капитан счел необходимым его запротоколировать. Вид официального бланка напугал Лелика еще больше, если это только возможно.

Ну и, ясное дело, первой особой, которая знала о существовании Леликовых долларов, оказалась я. Следующим был Мартин. На этом Лелик застопорился. Как ни старался, больше он не мог вспомнить никого, кому было известно о его долларах, и вообще больше никого в жизни не встречал, только нас с Мартином.

Капитан не знал лично ни Мартина, ни меня, из хаотичных показаний Лелика всплыл и в сознании капитана утвердился образ молодого хулигана, который беззастенчиво грабил своих ближних, а также аморальной коварной авантюристки неопределенного возраста, которая ловко пользуется наивностью и простодушием честных людей, проникая в их души и квартиры. С интересом выслушав сообщение Лелика, капитан с поручиком пришли к выводу, что дело его простое и легкое, можно сказать, отдых, ниспосланный им небесами за адский труд в алкогольном сериале.

Когда Лелик на полусогнутых покинул наконец грозное учреждение, капитан, радостно потирая руки, обратился к помощнику:

— Послушай, Михалек, ты возьмешь на себя дом, посмотришь для порядка, что и как, поговоришь с дворником, соседями, мамочкой. Так, на всякий случай. Я же займусь его «друзьями». Вызову их сюда. Думаю, дня через три мы с этим дельцем управимся. Сумма немаленькая, верно?

— А может, стоит сразу произвести у них обыск? А то спохватятся и перепрячут.

— Такие пройдохи уже наверняка спрятали. Да ты не сомневайся, найдем! Но сначала я с ними побеседую. Так что давай отправляйся прямо сейчас, а я позвоню им.

Вот так я оказалась в Главном управлении милиции. Капитан записал мои анкетные данные, впился в меня испытующим взором, вздохнул и задумался. Я терпеливо ожидала, не сомневаясь, что речь пойдет о Леликовых долларах.

— Что вы делали девятнадцатого? — выстрелил капитан каверзным вопросом и худшего не мог придумать. Откуда, черт побери, мне знать, что я делала девятнадцатого? С укором взглянув на него, я извлекла из сумки свою записную книжку и, полистав ее, информировала представителя власти: